Непокорная красотка - Страница 71

– Вы можете идти, Аманда, – произнес граф холодным и безжалостным тоном.

Затем он потянулся к бутылке бренди, стараясь не прислушиваться к шороху ее шагов, когда она убегала из его разом огрубевшего сердца.

Глава 13

Настоящая леди

никогда не теряет контроль

Он все знал. Он все знал.

Пока Джиллиан бежала вверх по лестнице, кровь, тяжело пульсировавшая у нее в висках, отбивала этот навязчивый рефрен.

Он все знает!

Он знает всю правду об истории ее появления на свет. Он знает, что она незаконнорожденная лгунья и мошенница. Он знает и презирает ее за это.

Она должна уехать. Она должна исчезнуть из этого дома. Она должна бежать от ненависти и отвращения, читавшихся в его глазах. Бежать и никогда больше не возвращаться!

Джиллиан лихорадочно упаковала свой чепец и немногочисленное имущество в саквояж и уже открыла окно своей спальни, когда ее внезапно осенило.

Ей некуда идти.

Она собиралась пойти к Тому и попросить его помочь ей выбраться из Лондона. Но Том уехал в Шропшир, а все ее деньги были отосланы доктору. Тут она подумала о Джеффри. Вероятно, она могла бы обратиться к нему, но он потребует от нее объяснений… Но разве она может себе это позволить?

Джиллиан отошла от окна и, тяжело вздохнув, села на свою кровать.

Идти ей просто некуда.

Она подтянула колени к подбородку и закрыла глаза. Ей необходимо было подумать. Она должна быть спокойной, должна рассуждать здраво, должна разобраться со всеми имеющимися у нее вариантами.

Сначала – факты. Стивен знает всю правду. При этой мысли она не сдержалась и тихо заскулила. Когда он повернулся к ней спиной, у нее было такое ощущение, как будто он выбросил ее из своего сердца. Раньше он просто злился на нее, а теперь он ее презирает. И больше никогда даже не взглянет в ее сторону.

Слезы, ручьем покатившиеся по ее щекам, стали падать на платье, натянутое на колени.

Он презирает ее.

Джиллиан схватила подушку и уткнулась в нее лицом. Подушка была прохладная и мягкая, и это почему-то успокаивало. Джиллиан обхватила ее руками и дала волю рыданиям.

В голове больше не было мыслей о будущем, не было планов, фактов или вариантов. Теперь все упиралось лишь в суровую правду, в сознание того, что Стивен презирает ее и, более того, имеет на это полное право.

Она была лгуньей, интриганкой и стервой – как раз в этом ее всегда обвиняла Аманда. И боль, которую она ощущала сейчас, была не более чем справедливой расплатой за это.

Очень скоро она услышит крики разъяренной графини, возмущенные оханья и причитания прислуги. И даже дворецкий Грили с его апломбом не выдержит таких новостей о ее вероломстве.

Затем они все ворвутся в эту дверь, начнут изливать на нее свою ненависть и кричать, чтобы она немедленно покинула дом. Ее выбросят на улицу без гроша за душой. Свадьба с Джеффри станет невозможной, помощь Тома – недостижимой, а дружба с прислугой – безнадежно разрушенной.

Но все это было неважно. Ничто не имело для нее большего значения, чем то, что Ставен повернулся к ней спиной.

Уткнувшись в подушку, Джиллиан вновь разразилась безмолвным плачем; тело ее конвульсивно дергалось, а несчастная душа захлебывалась в страданиях.

Что же ей делать?

Она не знала, сколько пролежала так, содрогаясь от рыданий. В конце концов, глаза ее высохли и она постепенно начала воспринимать окружающий мир. Джиллиан почувствовала, что мышцы ее протестуют против неудобного положения, в котором она лежала на кровати. Затем она уловила запах свежеиспеченного хлеба, а с дерева за окном до нее донеслось веселое щебетание птиц.

Отголосков бури по поводу попранной дружбы она так и не дождалась.

Джиллиан подняла по-прежнему болевшую голову, затем медленно разогнулась и села на кровати. Платье было безнадежно измято, лицо болело, как будто с него содрали кожу, но звука тяжелых шагов людей, направляющихся сюда, чтобы выбросить ее на улицу, она не услышала.

Так что же происходит? Почему она еще здесь?

Джиллиан угрюмо смотрела на дверь, представляя себе, как та открывается. И к немалому изумлению ее оцепеневшего ума именно так все и произошло. Ручка повернулась, массивное дерево подалось назад, и на пороге появилась графиня, которая ошеломленно воззрилась на нее.

– Боже праведный, так вот вы где! Я не могла поверить, когда Хоукинс сказала мне, что вы не готовитесь к рауту у Куинли, а вы, оказывается, действительно здесь и, должна заметить, выглядите просто пугающе.

Джиллиан не нашлась, что на это сказать. Она ожидала злобных обвинений, яростных увещеваний, чего угодно, но только не упреков в том, что она не готова идти на бал!

– Но…

– Вы что, снова поссорились со Стивеном?

Вздохнув, графиня вплыла в спальню Джиллиан. Как всегда, она выглядела просто ошеломляюще: на этот раз на ней было шелковое бальное платье насыщенного сапфирового цвета.

– Еще два месяца тому назад я бы ни за что не поверила, что есть люди, которые ссорятся чаще, чем мы с моим милым Джонатаном в первый год совместной жизни. Но вот вы… вы снова с ним на ножах. – Она взяла салфетку, намочила ее и выжала в умывальник. – Он что, опять отправляет вас в Йоркшир?

Джиллиан часто заморгала, а затем вздрогнула, когда графиня приложила влажную ткань к ее опухшим векам.

– Я… думаю, да.

– Что ж, можете ничего такого не думать. Мне сын и слова не сказал о вашей ссоре, а это значит, что он уже сожалеет о своих поспешных действиях.

Джиллиан убрала влажную салфетку со своего лица. Ей нужно было принять твердое решение. Она больше не может жить в такой лжи.