Непокорная красотка - Страница 28

– Откуда вы узнали этот рецепт?

– Он был нужен для Дж… Джиллиан. Я много раз готовила его для нее. – Как же, оказывается, непросто произносить собственное имя! Как тяжело говорить о своей смерти, даже зная, что это лишь вымысел!

Затем она почувствовала, что он подошел ближе, услышала легкий шелест его одежды, уловила тонкий сандаловый запах мужского одеколона. Когда Стивен заговорил, голос его звучал низко, а дыхание нежно щекотало волосы у нее на затылке.

– Должно быть, очень тяжело следить за тем, как умирает твоя сестра. Особенно если она столько лет ухаживала за тобой.

– Тяжело наблюдать смерть любого человека. Смерть Джиллиан была ничем не хуже, чем любая другая. – Она сама удивилась тому, насколько холодно прозвучал ее голос. И насколько этот тон напоминал реальную Аманду.

– И все же, – настаивал Стивен, – она была вашей сестрой…

– Только сводной. И я никогда не чувствовала какого-то сходства с ней. – И это, по крайней мере, было чистой правдой, причем как для Джиллиан, так и для Аманды.

Неожиданно она почувствовала, что это для нее уже чересчур. Его присутствия было слишком много для нее. Поэтому, воспользовавшись моментом, она быстро скользнула за кресло графа, чтобы отстраниться от его тревожной близости. Теперь она прекрасно ориентировалась в его столе и поэтом точно знала, какой ящик открыть, чтобы достать лист чистой бумаги.

Не поднимая головы, она быстро написала рецепт. Но, даже не глядя на него, она постоянно мучительно ощущала присутствие этого мужчины, следившего за ней из-под полуприкрытых век.

– Вот. – Она подвинула листок в его сторону. – Пожалуйста, отошлите это мистеру Олтетену вместе с моими наилучшими пожеланиями выздоровления. А теперь, если позволите… – Джиллиан хотела проскользнуть мимо него и сразу направиться к выходу, но он остановил ее.

Схватив ее за руку, Стивен притянул девушку к себе, пока она не прижалась к нему – ее плечо уперлось в его мускулистую грудь, бедро коснулось самой горячей его точки, а нога оказалась между его ног.

– Милорд? – Она ненавидела себя за то, что у нее при этом сорвалось дыхание, но просто не могла справиться с чувства ми, накатившими на нее мощной волной.

– Мы все еще так и не обсудили ваше наказание, Аманда.

Ее охватила внутренняя дрожь, колени подкашивались, но она понимала, что больше не выдержит этой странной игры.

Сейчас она даже не пыталась вырваться из его рук, потому что знала: он не отпустит ее. Поэтому она просто подняла голову и прямо взглянула ему в глаза.

– А как вам больше понравится, милорд? Побьете меня тростью? Кулаком? А может, желаете послать за вашим хлыстом? Что бы это ни было, умоляю вас покончить с этим прямо сейчас. Нельзя, чтобы из-под моего платья на первом балу были видны следы вашего наказания. – Голос ее звучал твердо и бесстрастно, и по ошеломленному взгляду она поняла, что удивила его.

– Вы говорите так, будто уже испытывали это и раньше.

– И гораздо больше раз, чем я могла бы запомнить.

Лакей Аманды пользовался для этих целей кулаками, а его жена предпочитала палку. По правде говоря, она не винила их за это, хотя и решила уже, что, как только возьмет в свои руки управление имением, уволит их, не дав рекомендаций. Распоряжения на все эти побои отдавала Аманда, которая отличалась злобным характером и постоянно страдала от всепоглощающей зависти.

Джиллиан покачала головой, отбрасывая эти горькие воспоминания, и, собрав весь проснувшийся в ней гнев, направила его на графа.

– А теперь прошу меня извинить, – сказала она. – Вероятно, мне следует подождать в своей комнате, пока не будет принято решение о том, как вы намерены со мной поступить.

Джиллиан выскользнула из его рук и поспешила из комнаты, моля Бога, чтобы успеть добежать до своей кровати, прежде чем она зальется слезами. Девушка приостановилась лишь единожды, как раз перед тем, как повернуть ручку двери. Стивен не двинулся с места, но его голос догнал ее, застав врасплох в тот самый момент, когда она уже готова была скрыться.

– Аманда.

Она замерла, затаив дыхание.

– В белом вы выглядите восхитительно.

Она подобрала свои юбки и бросилась бежать.

* * *

Стивен следил за тем, как она исчезает под тихий шорох белого шелка. В ней сочеталось великое множество восхитительных противоречий. То она отважно бросает ему вызов и ее зеленые глаза сверкают, как молнии. То уже в следующую минуту заливается краской, как невинный ребенок, хотя и искушает его сверх всякой меры. А затем наступает следующий миг – и глаза ее затуманиваются горькими воспоминаниями и болью.

Как может такое быть, чтобы хозяйку дома регулярно подвергали побоям? Кто это мог делать? Было ли это еще до того, как она заболела? Или до того, как стала хозяйкой имения?

Все эти вопросы вертелись у него в голове, пока он окончательно не запутался, не зная, что и думать. «Нужно как можно быстрее выдать ее замуж», – решил он.

Вздохнув, Стивен тяжело направился к креслу перед своим письменным столом, и мысли его неминуемым образом вернулись в настоящее.

Как может новая одежда так разительно менять женщину, делая ее необыкновенно привлекательной? Он понимал, что даже в ее собственном унылом облачении она оставалась красивой женщиной, с живым лицом и шикарными пышными волосами. Но увидеть ее сегодня в новом роскошном наряде, который подчеркивал ее зрелые формы, было все равно что наблюдать, как из куколки на свет появляется прекрасная бабочка. Когда она встала из-за его письменного стола, у него просто перехватило дыхание, ком застрял в горле. У нее была совершенная во всех отношениях фигура, а грудь, обрамленная мягкими лентами, натягивала платье по классическим линиям. Хотя в моде была завышенная талия, эластичная ткань мягко облегала ее тело, подчеркивая узкую талию, правильно закругленные бедра и тугой зад.